«Когда нет настоящей жизни, то живут миражами»...
Это Чехов и его «Дядя Ваня».
А ниже - о том, как он живёт на сцене театра им.Комиссаржевской, в постановке под названием «Моя дорогая Helene».

Каково это - смотреть на эти миражи? Тягучие, наполненные скукой и томлением по чему-то непонятному, в чем-то пошлые, изнывающие, в тоске о прошлом и смутном ожидании чего-то большего. Где слова о себе, о том, что в душе, тонут в миражах, громких звуках, видениях...

После первого акта, измученные томительным ожиданием и уже поступающим к горлу разочарованием "ну что-нибудь уже будет происходить", в зал вернулись не все.

Второй акт не менее прост, но уже не скучен. Под скукой оказалось очень много боли - печаль о несбывшемся, о собственном одиночестве, несбывшихся надеждах, собственной неувиденности. Много злости на других и на себя. Много отчаяния и бессилия. Как много всего может скрываться под томительными миражами и скукой!..

Миражи внезапно прерывались возвращением в реальность, начинающаяся речь о себе - действиями или громкой музыкой, настоящих людей с их настоящими чувствами за этим было сложно увидеть и почувствовать.

Но во втором акте ты их чувствуешь - живых, настоящих, но уже находящихся в точке невозврата...

Не знаю, правда задумывал ли такой эффект режиссер (а им является несравненный Роман Габриа, на мой взгляд - "Дэвид Линч" современного театра) - но, по-моему, именно эти чувства и пытался передать Чехов.

Именно этими чувствами и живут герои.

И это удивительно, когда форма так передает содержание.

Ещё удивительно, как через второстепенного персонажа - мать дяди Вани (второстепенного ли?) удалось передать зловещее чувство от того, как материнская любовь может быть вывернута наизнанку и оказаться совсем не тем, чем кажется. И все это без слов, пунктиром. Невольно в голове всплывает аксиома семейной терапии - пара функционирует на низшем уровне одного из членов - только здесь это не столько сознательно показано, сколько про возможность почувствовать это нутром.

Итог: скуку со всеми её составляющими ингредиентами переварить может быть не самым приятным занятием. Однако послевкусие остаётся терпкое и долгоиграющее. Идеальное воплощение Чеховской "тоски по несбывшейся лучшей жизни".